Прочел-таки вчера в "Эсквайре" это интервью. И задумался.
Получается, что ли, у нас теперь спорят, идти ли вместе с властью или отдельно от нее? СПС, кажется, перед тем, как приказать нам всем долго жить, тоже как-то в этом роде высказалась в лице Егора Гайдара. Что, дескать, будем вместе, если иначе никак. И Ходорковский тоже так считает. А Борис Акунин не согласен, потому что он либерал, и для него человеческая личность имеет наивысший приоритет.
Выходит, политически можно быть властью, можно быть с властью, можно быть против власти, можно быть отдельно от власти. А неполитечески можно еще как-то (как Чубайс, например, или все мы, простые смертные, которые работают с позволения или по попустительству власти).
Одно мне совершенно ясно: что бы ни говорили либералы, государственники и вообще кто бы то ни было, ситуации это никак не изменит. А ситуация такова, что власть в России чудовищно, монструозно сильна и раздавит любого, кто посмеет против нее выступить. Способы раздавливания разные: можно и тупо посадить, можно из страны вышвырнуть, можно превратить в теле-клоуна. Можно забыть намертво. Все можно, одним словом.
Почему это интервью оставляет такое жалкое впечатление после себя? Потому что это разговор двух беспомощных людей. В нем есть ужасный трагизм. Ходорковский умничает из-за решетки,а на него новое дело шьют - придется еще посидеть. Акунин выглядит, конечно, благородно, но понятно ведь, что это разрешенное благородство лояльного, встроенного в систему детективщика. Это ведь не то же самое, что Солженицын написал бы Ходорковскому. Или Иосиф Бродский, или еще какой-нибудь непримиривый борец (не знаю, кто из таких есть сейчас живой).
Я впервые задумался о том, что русская идея растет не из каких-то особенных отношений нашего народа с другими народами, а из вот этой трагической российской невозможности противостояния "человека" - "власти". Мы крутимся в жерновах. И нечеловеческий стон, который истошно возносится в небо, когда трещат и ломаются кости - это и есть "русская идея". Общемировое звучание она приобретает исключительно потому, что на родных просторах в ней нет никакого смысла. Это как жаловаться на сибирский мороз, или на расстояние до Дальнего Востока.
Так что, возможно, русская идея - это сообщение нашего народа всем другим народам о диавольской сущности власти.
Контур Страсти до сих пор вызывает у интересующихся Контурной картой NTRS наибольшее количество вопросов. Действительно, он качественно отличается от предыдущих трех контуров. Отличия эти обусловлены и тем, что у него нет "своей" репрезентативной системы (об этом как раз прилагаемый видеофрагмент), и некоей размытостью мотивов, за которые он отвечает, и трудно контролируемым желанием как-то связать его с сексом.