В свете этой информации сказать, что Коломбина не питала никаких иллюзий, соглашаясь на встречу с сисадмином, это то же самое, что сказать, что она питала большие иллюзии, соглашаясь на эту встречу.

Конечно, это было совсем не то, что нужно. Конечно, он был зануда. И какой-то мутный, словно в жизни у него что-то сильно не то. И уж конечно, не ей было в этом разбираться. Хотя он был высокий и грустный, и что-то в нем было такое нежное и нетронутое, что хотелось хотя бы раз его совратить. Ей бы, впрочем, не пришло это в голову, если бы не та мелодия, которую он играл на корпоративе на этих клавишах - словно бы он точно знал, один в целом мире, что такое любовь, а другие нет.

И хотя Коломбина отличала плохую музыку от хорошей только по тому, насколько ей нравилась внешность исполнителя, она… впрочем, может, ей потому и запомнилась мелодия?

Короче, сисадмин был точно не принц, но это не значит, что у него совсем не было шансов. Только нужно подчеркнуть: шансов на тело, но не на сердце Коломбины. Телом она распоряжалась легко - отдавала и забирала. Но не сердцем, но не сердцем. Если она отдавала сердце, то это был конец, это было рабство. А в эти игры играть она больше была не намерена. Только секс и деньги - это все. Или большая настоящая любовь и большое переустройство жизни. Свобода.

Коломбина, когда думала о Свободе, воображала себе море и дом с открытой террасой где-то далеко, где не бывает холода и снега (но где есть большой город, куда можно легко добраться на машине). И ребятишек, которые весело бегут к ней в развевающихся платьицах и матросках, и красивого мужчину в синем пиджаке, который благосклонно смотрит на нее, сидя с газетой за столом с чайными приборами, и волнистую собаку у его ног. Вероятно, это была сценка из какой-то картины, которую она где-то видела, а потом пересоздала в своем воображении. Когда она представляла себе этот потребительский рай, ей становилось тепло и появлялись силы жить и работать дальше.

***

В какой-то момент жизни я понял, что в моей ментальной карте профессионал отличается от любителя тем, что заботится о клиентах. Профессионалы стараются доставить удовольствие чужим людям, которых делают частью своей жизни, а любители - себе самим и своим семьям. Вот и вся разница.

Я назвал это словом "смысл". Если человек живет (как частный случай, работает) для кого-то, в его жизни есть смысл. Если он живет для себя, в его жизни смысла нет. То есть еще нет, а когда-нибудь он появится.

Конечно, это мои личные представления. Слова-то никому в отдельности не принадлежат. Каждый может означивать свой мир так, как он хочет. И давать слову "смысл" любые смыслы. Но, чего бы там другие люди не делали, самому надо бы тоже иногда определяться с понятиями. Да ладно.

***

Коломбина доела, официант почтительно унес ее тарелку, Коломбина осталась наедине с бокалом. Она достала из черной кожаной сумки черный блокнот в кожаном переплете и блестящий "паркер" из не особенно дорогих и не самых дешевых, открыла блокнот и стала делать в нем какие-то пометки. Во рту у нее сохранялся приятный вкус салата и рыбы, который она по ходу своей работы разбавляла вином. Она скрестила под стулом щиколотки, прогнула спинку и оперлась локтями на стол - и все это было знаками удовольствия. Задумываясь перед тем как сделать очередную пометку в блокноте, она посасывала кончик ручки и слегка постукивала им по губам.

Все движения Коломбины были пронизаны чувственностью - причем, заметьте, без всякого специального намерения. Это как талант. Помните, например, фильм "Фантазии Фарятьева", где Андрей Миронов играет почти совершенно лишенного обаяния человека (которого даже зовут необаятельно - Павел Павлович)? Любопытно наблюдать, как нужный эффект достигается с помощью освещения, костюма, грима и актерской игры. Еще любопытней подмечать места, где Миронову приходится сделать над собой отдельное усилие, чтобы оставаться необаятельным - кажется, это давалось ему с большим трудом. Так вот, Коломбине потребовался бы специальный тренинг, чтобы убрать из своих повадок чувственность - хотя я и не могу представить, зачем бы это ей могло понадобиться. Скорее, наоборот, ее можно было бы использовать как модель для тех, кто хотел бы этой внешней чувственности научиться - ведь при начале отношений она незаменима.

Но… Нет, лучше так: и тут…

Коломбина даже стиснула под стулом лодыжки и немного прикусила нижними зубами верхнюю губу. И мягкие волоски у нее на холке встали дыбом. Она увидела соперницу.

***

По направлению из SPA в холл спускалась красивая блондинка. Беззаботная девушка, вся в белом. Только на груди у нее, как у снегиря, было красное пятнышко - это горела яркая футболка в разрезе короткой спортивной куртки.

И мужчины в холле - и те, которые ждали из бутиков своих суетных жен, все навьюченные пакетами, и те, которые заседали в кафешках поодиночке и группами, за кофе или уже за первым пятничным пивом, и те, что нервно спешили из офисов к семьям, и даже те, что в форменной одежде усердно таскали по полу широкие швабры - короче, все!.. хотя почти никто из них не подал вида, но все как один!.. отметили ее чудесное появление (конечно, кроме тех, кто сидел или стоял спиной, и тех, кто тыкал пальцами в экраны смартфонов, и тех, кто разглядывал меню, и тех, кто увлеченно болтал с другом или девушкой… черт, словом, никто ее на самом-то деле, может, и не заметил, но уж очень хотелось, чтобы все заметили, и чтобы она, вся такая белая и сияющая на притемненном фоне, бежала в замедленном темпе наискосок, как в глупом, но романтичном кино).

И Коломбина сразу поблекла, когда блондинка вбежала в захваченное и освоенное ею, Коломбиной, пространство кафе (вот надо же, случай, мало ли кафешек в холле), где она сидела, наслаждаясь своим могуществом - как демон непременно поблек бы и сник перед ангелом, если бы они существовали и могли встретиться в каком-то человеческом месте.

Белое ярче черного, оно больше отражает света, вот и все. Но у блондинки еще, ко всему прочему, была значительная грудь. Это тоже бы пустяки, большая грудь ведь не такая уж и редкость. Но у блондинки эта грудь помещалась на весьма развитой, выпуклой грудной клетке - словно корона российской империи на хорошо взбитой подушке - и была заметна со всех сторон. А у Коломбины, например, грудь была не такая уж чтобы очень большая. Без одежды она смотрелась красиво, даже супер, но не ходить же ей голой? И еще - у блондинки были такие, знаете, не широкие, но округлые бедра. И плечи. Она вообще была вся такая округлая, очень уютная, мягкая. К ней хотелось прикоснуться. К тому же она улыбалась. Я раз видел в учебнике по французскому языку рисунки разной еды, и в том числе был нарисован просто кролик, а рядом в скобках было написано (vivant), т.е. "живущий, живой" - видимо, чтобы учащиеся не перепутали его с мертвой крольчатиной. Так вот, блондинка вся была такая, как тот кролик, очень vivante, живая.

Она сбросила с плеча на стул белую спортивную сумку, достала правой рукой из кармана белый телефон, левой взяла меню и начала одновременно просматривать его и набивать кому-то смс. Коломбина продолжила делать то, что она делала, но по тому, как она шевелила плечами, словно ежась, понятно было, что удовольствие из ее тела испарилось. Такова жизнь! Она и уйти сразу не могла - это напоминало бы бегство - и оставаться ей было незачем. Взять капучино и пирожное? А режим? А Пьеро?

***

Я, прихлебывая свой кофе, издали размышлял о том, что молодой и здоровый (а уж тем более не молодой и не здоровый) мужчина не может не испытывать агрессии по отношению к красивой, но чужой женщине. Каковая агрессия может выражаться явно, как у первоклассника, который бьет девочку портфелем по голове, а может косвенно - в грубой лести, сложных комплиментах, язвительных шутках, творческих актах или просто вспышках дурного настроения у взрослого человека. Воспитание и культура предназначены для того, чтобы прикрывать и по возможности трансформировать нашу тягу к насилию, в частности сексуальному. Разные ухари и пошляки радуются появлению в их поле зрения красивых женщин - потому что питают надежды. Культурные люди (вроде меня) злятся, поскольку знают, что никакой надежды пощупать ее прелести нет. Да, собственно, если бы и была надежда, что с нею делать? Ввязываться в новые обязательства? Парить ей мозги, бегать на свидания, строчить смски? А она будет все сделанные и не сделанные тобой шаги обсуждать с подругами? О, нет, нет, нет! Вот и злишься. А, казалось бы, какой повод? Просто увидел сисястую блондинку. Ну не смешно ли?